Author: Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Клоуны

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

…делает уголовное преследование за врачебные ошибки изначально бесперспективным…
«Будем больше наказывать, будут меньше ошибаться». Российских врачей обвиняют в смерти и болезнях пациентов. Им все чаще грозит тюрьма

Вот забавно: чем больше врачей привлекают к ответственности за правонарушения, тем больше вот таких репродукций про преследование за врачебные ошибки от, казалось бы, людей с верхним образованием и вроде при обязывающей должности.

Не надо быть специалистом, чтобы понимать, что преследование за врачебные ошибки изначально бесперспективно, потому что за них никто никого не преследует. Как Джон Неуловимый – неуловимый потому, что никому не нужен.

А вот за правонарушения врачей всюду и всегда преследовали, преследуют и будут преследовать, нравится это отдельным брандам или не нравится.

Вопрос, следовательно, меньше всего в неких врачебных ошибках. Вопрос – в квалификации деяний, составляющих правонарушение, вне зависимости от того, вытекает из него уголовная или гражданская ответственность.

Именно это представляет собой проблему для юристов. Ошибка такую проблему не представляет. Ошибся кто-то или не ошибся – для возложения ответственности за правонарушение это параллельно. Значение имеет лишь состав правонарушения: усматриваются в деянии его признаки или нет.

В связи с этим проблема заключается в корректности определения правонарушения законом и в корректности правоприменения в точном соответствии с законом.

Именно этого-то сейчас и нет.

Во-первых, применимость существующих норм права к медицинской деятельности вызывает вопросы, а сам характер этой деятельности требует специального определения законом вредообразующего посягательства при ее осуществлении. 

Во-вторых, даже если нормы права станут безупречными, их применение в качестве модели, эталона, лекала для квалификации деяния требует знания матчасти, специфики, предмета медицинской деятельности.

Сейчас следствие скачет от переквалификации к переквалификации не только потому, что видит много применимых к медицине норм права. И даже не потому, что не видит единственно применимой нормы.

Следствие дезориентировано, от чего отталкиваться – или, точнее, что является правонарушением в медицине. И дело не в формальном или реальном составе.

Это вопрос преступности посягательства, прежде всего. Потому что этим определяется, что считать следствием. Ибо вред посягательства и нормальные последствия врачебных действий различимы лишь при понимании существа медицинской помощи.

А пока – следствия развития патологии или непрогнозируемые реакции организма принимаются за вредообразующие деяния врачей. А те, в свою очередь, талдычат, как попугаи про неподсудность врачебных ошибок: в огороде бузина, в Киеве дядька.

В-третьих, в наше время тотальной нехватки всего по горизонтали и полного нисходящего безразличия по вертикали решение кроссворда обычно менее всего зависит от клиницистов. Практически за каждым вменением клиницисту маячат – то вместе, то поврозь, а то попеременно – фигуры ближних и дальних организаторов здравоохра, должностных лиц.

И тысячу раз прав председатель независимого профсоюза медицинских работников «Действие» Андрей Коновал: Правоохранительным и надзорным органам нужно делать акцент не на преследовании рядовых сотрудников, а на должностных лицах, виновных в создании системных проблем в здравоохранении. Часто проблемы связаны с недофинансированием отрасли. У региональных структур не хватает денег ни на лекарства, ни на расходные материалы, ни на зарплаты медикам. Однако при всей очевидности проблем ответственность за них никто не хочет брать. Гораздо легче перевести вину на исполнителей, на рядовых врачей. Хотя ведь не рядовые доктора принимают программы госгарантий и не они утверждают заниженные тарифы по оказанию медицинской помощи.

Проблема – не в клиницистах (пожалуй, меньше всего в них). Проблема в тех, кто организует. Деятельность клиники. Здравоохранение. Финансирование здравоохранения. В регионе, в стране.

А как все должно быть организовано? Это вопрос, которым не задаются те, кто обязан им задаваться по роду деятельности. Ведь чем-то должно объясняться, оправдываться, обосновываться любое действие любой власти, любого менеджмента?

Лучше всего по этому поводу высказался профессор Власов В.В.: Тут мы и приходим к самому главному препятствию для развития научно обоснованной системы здравоохранения. Это – произвол руководства, начиная от главврача поликлиники и кончая министром здравоохранения. Их вера и индивидуальные предпочтения являются истинными основаниями для всех решений. Захотели – ввели обязательное медицинское страхование. Захотелось – стали платить за медпомощь по законченным случаям заболевания, придумалось – и стали платить по «диагностически связанным группам». Показалось, что лучше больницы финансировать не по статьям, а через «один канал», – изменили способ финансирования. И ни одно из этих решений не было обосновано научными исследованиями. Ни один пилотный проект, обосновывающий изменение политики здравоохранения, не был проанализирован. Вы не найдете ни одного отчета о последствиях введения в стране новаций вроде «эффективного контракта» для врачей.

Казалось бы, в высокоцентрализованной системе здравоохранения легко проводить испытания организационных новаций. Например, можно изучить, как влияет бесплатное лекарственное обеспечение на здоровье граждан и частоту госпитализаций. Но нет, уже 10 лет об этом только идут разговоры, в отдельных регионах делают то или иное, кто во что горазд… Проекты объявляются и реализуются без готового плана и заранее объявляются успешными.

Так и живем – врачебными ошибками и произволом.

И чего тогда ждать?

Я порой чувствую себя этаким Нострадамусом

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Борис Чернышов (ЛДПР) считает необходимым наделить учителей, врачей, всех социальных работников статусом госслужащего

Я об этом говорю уже почти полтора десятка лет. Правда, не только говорю, но и обосновываю, почему. И не только статус врачей как госслужащих, но и как индивидуальных предпринимателей (ИП): или – или, но ясная определенность.

Потому как то, что сейчас – это медработник-бюджетник, не более. И тогда какие разговоры про профессиональное сообщество? Сообщество работников учреждений здравоохранения? Тем более, что уже давно не все работодатели – учреждения (есть ООО, АО и пр.) и не все врачи – работники (есть же и ИП). И к врачу-ИП или работнику частной медицинской организации статус бюджетника уже не пришить.

А то, что объединяет всех работников и не работников учреждений здравоохранения и частных медицинских организаций – это медицинская профессия.

И если именно это ставить во главу угла, тогда – какая разница, работники это или не работники, работники это учреждений здравоохранения или частных медицинских организаций?

И если так, становится возможным говорить о медицинском сообществе (а не об узурпации некоего исключительного объединительного положения каким-то нацмедларьком, руководитель которого близок власти).

Отсюда же становится возможным неантагонистическое разделение в пределах единства профессии на профессионалов, осуществляющих деятельность в гражданском обороте (ИП и работников частных медицинских организаций), и профессионалов, находящихся на государственной службе и довольствии госказны.

Ведь, действительно, не все врачи, как врачи-ИП, оказывают услуги. Едва ли об услугах может зайти речь применительно к патологоанатомам, например (хотя сейчас они в ОМС). И врачи таких специальностей, как скорая помощь, анестезиология-реаниматология и подобных, тоже услуг не оказывают.

Поэтому деление врачей на ИП и государственных служащих оправдано и уже давно ожидаемо.

И Америка открыта уже давным-давно, но то один ее открывает про ИП, то другой – про госслужбу.

А читать написанное не пробовали?

Широким жестом

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Вот где наша проблема — уравниловка. Скажем, есть хороший врач — сарафанное радио это транслирует, к нему собираются очереди, но с точки зрения зарплаты он свои достижения не ощущает. Да, конечно, несут «в конверте». Но почему не сделать, как на Западе, где посещают не поликлинику, а именно специалиста? Почему не перевести врачей в ИП? Пусть арендует кабинет и получает нормально именно за свой труд. Это и есть страховой принцип, и он работает.

Если врач что-то сделал не так, допустил ошибку, он должен отвечать за это перед пациентом. Это своего рода «личное ОСАГО». Достаточно посмотреть хотя бы на рынок пластической хирургии, сколько там ошибок допускают врачи, но при этом они не застрахованы. Например, во Франции это обязательный вид страхования. У нас за врачей отвечает поликлиника или больница, а если специалисты будут проходить лицензирование и становиться ИП, ответственность распространится непосредственно на них.

Глава Всероссийского союза страховщиков Игорь Юргенс — о внедрении новых моделей страхования и изменении цены ОСАГО

«Почему не перевести врачей в ИП? Пусть получают нормально»

Игорь Юрьевич Юргенс – российский экономист, президент Института современного развития. Кандидат экономических наук. Профессор Высшей школы экономики.

Наверное, человек известный в своих кругах (по крайней мере, среди страховщиков) в России и, видимо, в Монако (как Почетный генеральный консул княжества).

Но, позиционируя себя как знаток здравоохранения, смешон, ибо напоминает одну из фигурок слепых, познающих, что из себя представляет слон.

В глазах же специалистов выглядит, скорее, как пальцем в небо попавший в надводную часть айсберга, не подозревая, что айсберг значительно больше, чем то обнаруженное, что обусловило его инсайт.

Врач в статусе ИП – уж больно запоздалая мысль экономиста. Мной она была высказана, наверное, полтора десятилетия назад.

Но не время здесь важно.

Важно, что это – микроскопическая часть проблемы, решение которой должно быть увязано со всеми другими. 

Наиболее важные моменты, отправные начала организации охраны здоровья будущего, я постарался охватить в одной из своих диссертаций, этому посвященной.

Но, признаться, меня и мысль не посещала заявить на всю страну, что какой-то отдельный момент является главным или что, например, единственно с позиций страховых (…) приципов вся проблема может быть в одночасье решена.

Г-н Юргенс плещет благими пожеланиями, а ими, как известно, дорога в ад вымощена.

Проблема не в том, чтобы перевести врачей в ИП, и будет всем счастье, – это – не проблема.

Проблема в том, в частности, чтобы определить профессиональный статус врача, и правовой – в отрыве от его трудового положения. Но, чтобы это понять, надо владеть знаниями юриспруденции и организации здравоохранения.

Ибо как, интересно, в качестве пациента г-н Юргенс принимал бы бригаду скорой помощи или, возвращаясь в сознание в реанимации, – с кассовым аппаратом врача-ИП?

Видимо, маловато страховых принципов г-на Юргенса для реформы здравоохранения. Нужен еще просто здравый смысл. Нужны еще глубокие комплексные знания. Нужно понимать последствия предлагаемых перемен. Потому что нельзя изменить что-то одно, чтобы это не потребовало изменения множества другого. Не будет этого – обрушится какое-никакое равновесие, существовавшее до этого.

Взмах крыла бабочки на другом конце света…

А состав-то, боюсь, к суду не наскребут

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Пострадавшая обратилась в подмосковную клинику ООО «Институт здоровья» для проведения обследования перед процедурой искусственного оплодотворения.

Во время гистероскопии произошел разрыв стенки матки, открылось внутрибрюшное кровотечение.

Врачи решили экстренно госпитализировать пациентку только спустя два часа после окончания процедуры.

Женщине вызвали такси и направили в больницу без сопровождения медика.

Территориальный орган Росздравнадзора по Москве и Московской области завершил проверку в отношении этой клиники.

Частная клиника отправила пациентку с кровотечением в больницу на такси

Просто беспредел. Безумие. Точнее, безголовие в белых халатах.

Но если пациентка выкарабкается (а она-таки, похоже, выкарабкается), штраф по ст.125 УК РФ этих моральных уродов не образумит.

Да и следователи ныне такие следователи. Соскользнут по срокам на 238-ю. Почти наверняка. А суд  с такой квалификацией не согласится. И забодяжат дело на веки вечные.

У меня единственный вопрос: а кто давал лицензию этим убивцам? Уж не то ли самое территориальное подразделение по Москве и Московской области, которое так самоотверженно завершило проверку в отношении этой самой клиники?

А что, в в той и другой конторе-никанора не знают, что любые внутритматочные процедуры имеют широко известную статистику перфораций? А уж гистероскопия-то, как раз, применяется и для того, чтобы убедиться в перфорации другим инструментом (кюреткой, зондом, вакуум-экскохлеатором и пр.). Но и самим гистероскопом можно совершить перфорацию – и это тоже широко известный в гинекологии факт (им же проткнули, им же можно тут же в этом убедиться – зачем было ждать два часа?).

А если так, то требования безопасности обязывали и лицензиата, и лицензиара к тому, чтобы путь медицинской эвакуации, по возможности максимально краткий, был четко и ясно раскрыт на этот случай – перед получением лицензии. Ибо иначе – какая там безопасность, а потому – какая там лицензия?

И, коль так, кого надо привлекать к правовой ответственности в первую голову?

Вот они, ягодки…

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Недовольная работой врачей Чусовской районной поликлиники пациентка обратилась с жалобой в Росздравнадзор по Пермскому краю. Проверка выявила нарушения, среди которых – выписка врачом-пульмонологом антибактериального препарата без оценки эффективности терапии при назначении того же лекарства менее чем через три месяца. При следующей явке больной такая оценка снова не проводилась. Когда женщина обратилась по поводу продления листка нетрудоспособности в связи с заболеванием, врачебные комиссии не дали оценку эффективности кардиотропной терапии. К тому же медицинская страховая организация, которая также провела проверку ЛПУ, обнаружила, что в амбулаторной карте и в назначениях застрахованной отсутствуют курсовые дозы одних препаратов, а дозы других не соответствуют инструкции по применению.

Районный суд удовлетворил требования истицы, снизив размер компенсации морального вреда до 5 тыс. руб. и обязав поликлинику выплатить штраф в 2,5 тыс. руб. за неисполнение в добровольном порядке законных требований потребителя.

Медицинская организация подала апелляционную жалобу и просила отменить это решение ввиду того, что «установленные дефекты лечебных мероприятий не повлекли неблагоприятных последствий в состоянии здоровья потребителя».

Но напрасно: «Ответчик не исполнил свою обязанность по качественному и квалифицированному оказанию медицинских услуг, стандарты медицинской помощи, оказанной истцу, не были соблюдены в полном объеме».

Пациентка отсудила компенсацию морального вреда за неисполнение стандартов медпомощи. В Пермском крае суд частично удовлетворил требования пациентки, потребовавшей компенсации морального вреда в 1 млн руб. и штрафа в 50% от этой суммы из-за недостатков оказанной медицинской помощи, выразившихся в том числе в неисполнении стандартов

Пациентка потребовала компенсацию морального вреда в 1 млн руб. и штрафа в 50% от этой суммы из-за недостатков оказанной медицинской помощи, выразившихся в том числе в неисполнении стандартов. А самый гуманный в мире – снизил эту сумму аж в 200 раз! Но – возложил ответственность. Ибо нефиг.

Вот он, момент истины. Своего рода точка невозврата, после которой право становится шлаком на обочине, а многочисленные законодательные и подзаконные девиации “обретают силу высоты” единственного пути.

Да, бессмысленна терапия, если ее результат не верифицируется. Да, комиссии коллективно заблудились. Да, врачи впопыхах не сошлись с инструкцией в цифири.

Но!

Ничего – про динамику клинической картины. Если наступило клиническое выздоровление, что, препарат назначался напрасно?

Какие бы то ни было комиссии давно пора упразднить как порождение совка с растворением персональной ответственности. Но это не под силу врачам-клиницистам, если организаторы сверху донизу этого не понимают. Кроме того, как известно, заключение комиссии пишет кто-то один, обычно даже не член этой комиссии. Вот и прокололся бедолага.

Наконец, в суматохе повседневности врачи поесть забывают – не то, что цифры. Значит ли это, что лекарство вводилось/принималось в неправильных дозировках?

Разумеется, это пишется не ради оправдания.

Но проверяющей сворой накинуться на поликлинику и не выискать чего бы то ни было – такого в природе не бывает. Да, ошибки – не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Но ошибки – фатальные? Каким либо боком – опасные? С какими такими последствиями?

Может быть, усугубилось течение болезни? Может быть, ухудшился прогноз? Может быть, осложнения сломили хрупкий организм?

Нет, нет и нет!

Вот и возвращаемся к пресловутым врачебным ошибкам и иже с ними.

Ошибка? Да, ошибка, и не одна.

А правонарушение – в обвесе-обсчете?

И к этому страшному деянию – автоматом прицеп морального вреда.

Со странной привязкой к стандартам медицинской помощи.

Интересно, в каком законе суд обнаружил такую ассоциацию? Как если бы длинное оправдывалось горячим.

В наше время этим уже мало кого удивишь, но все же.

Несоблюдение стандартов одного (медицинской помощи) – недостаток другого (услуги). Неважно, качества или безопасности, когда ни то, ни другое не пострадало.

Административка с гражданско-правовыми санкциями.

Дао несуразности.

Ну, уж за что боролись…

Пошла движуха, только в ту ли сторону?

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Факультет Леонида Печатникова объявил набор в магистратуру. Специалист, чо уж там! И других научит. Был бы слушатель под стать. Что ж, в стране жандармов, виртухаев и прочих охранников появится свежий пул иванов сусаниных от здравоохра. Хуже уже точно не будет.

Следственный комитет наделен полномочиями по проведению судебных экспертиз. Но каких? Это молекулярно-генетическая, компьютерно-техническая, фоноскопическая, медико-криминалистическая, баллистическая и др. Судебно-медицинской в этом перечне нет. Правда, таковую можно использовать этаким “вложением”, например, в медико-криминалистическую экспертизу. Ну, так это дело техники.

Пациентские организации подключат к работе координационных советов по защите прав застрахованных. Ну так ничто не ново под луной. Как и прежде, кухарки коллективно набрасываются на решение одной проблемы (хотя бы и в ядерной физике), потом – так же сообща – другой (например, организации здравоохранения или медицинской юриспруденции). Не беда, что не петрят: ведь что председатель ФОМС, что представители Всероссийского союза пациентов или Всероссийского союза страховщиков в этих вопросах – одинаковые ассы. В значении перевода этого слова с английского.

ОКАЗАНИЕ ТЕЛЕМЕДИЦИНСКИХ УСЛУГ ПОТРЕБУЕТ ИНФОРМИРОВАННОГО СОГЛАСИЯ ПАЦИЕНТА. “Минздрав РФ предлагает дополнить действующий перечень, утвержденный приказом Минздравсоцразвития РФ в 2012 году и содержащий 14 наименований вмешательств, еще двумя позициями. Теперь согласие нужно будет давать на «консультацию с применением телемедицинских технологий» и «дистанционное наблюдение за состоянием здоровья пациента»”. А ничего, что начинать нужно с ясного понимания деликтогенеза телемедицинских услуг? Ведь вопрос не в том, чтобы врач получил индульгенцию “на все”, а в том, чтобы пациент четко знал, на что идет и что его ждет. Но этим занимаются те же ассы.

КРАСНОДАРСКИМ ГЛАВВРАЧАМ ПРИГРОЗИЛИ НАКАЗАНИЕМ ЗА РОСТ СМЕРТНОСТИ. Ведь Голикова утверждала, что смертность в 32 регионах страны выросла, хотя «ресурс для ее снижения имеется» – видимо, это он и есть.

Ну, и конечно, аттракционы солидарности с жертвами кровожадного СК (об этом говорить излишне – так волна выше кремлевских стен). Только вот, кроме блеяния в самопиаревыражении, конструктивных предложений, как не было, так и нет.

Словом, все, как обычно: верхи не могут, а пара низов хватает только на бесконечный свисток.

Реалии нынешней организации здравоохранения для замкадышей

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Живем на природе, в Ногинском районе Подмосковья.

Дед у нас старый, за 80, капризный и ленивый нытик. Мозоль на ноге использует как аргумент всего: чтобы не гулять, чтобы “обезболить” рюмахой, чтобы продемонстрировать, как ему плохо, дабы пожалели. Я-то не особо церемонюсь, а жена… Но тут и она взбеленилась – одолел, вызвала скорую (!), пока я копался во саду ли в огороде, чтобы его госпитализировали. А уболтать – она мастак.

Дело было пополудни 7 июля. Воскресенье. Приехал молодой фельдшер.

Пока сидел под гипнозом моей половины, принял вызов на соседнюю улицу. Уехал, но обещал вернуться. За дедом.

Оттуда звонит приятельница. Оказалось – бригада уехала к ее мужу. Второй инсульт. Позвала в качестве носильщика.

Сорвался. Тут же. В чем был.

Муж молча таращится перекошенный. Остальные – как перед поездкой в магазин, или на пляж, или на вокзал. Такая успевающая неспешность.

Фельдшер звонит, видим, на центр, куда, мол, направляют. Точно – не в больницу. У нас же вероничкиными усилиями созданы специальные сосудистые центры. Предлагают в Балашиху, потом переиначивают – в Жуковский или в Коломну.

Дело, повторю, происходит в воскресенье. Когда в Москву возвращаются дачники. Советую в Коломну – пусть и не ближний свет, но, по крайней мере, дорога в обратном направлении.

Приятельница фельдшера не торопит. Говорю ей – прогноз нехороший. Ее сын тоже не шибко спешит. Видимо, только я один как-то о времени думаю и нервничаю. Понимаю, что бригаде – уж точно не до деда.

Фельдшер, однако, придерживается иного мнения: мол, деда вашего заберем в Электросталь, по дороге в Коломну.

Тут уж я не стерпел. Спрашиваю, тот самый “золотой” час я только тут уже сижу, а впереди еще дорога – не спешите? Какой тут дед с мозолем в Электросталь?

Фельдшер среагировал своеобразно: “Ну тогда распишитесь, что от госпитализации отказываетесь”. Я расписался.

Еще минут двадцать грузили.

После чего я вернулся восвояси, а болящего повезли, наконец, в Коломну, в сосудистый центр.

Позже я звонил приятельнице. С ее слов, приятная доктор с ней поговорила, успокоила, но мужу ничего не делали и ни о чем ее как жену не спрашивали.

Сегодня только по Ватсапу отстучала: “Валера умер”.

_________________________

У меня только один вопрос к организаторам здравоохранения Ногинского района Подмосковья вообще и “скорой помощи” в частности: а тут не принято фельдшеру на себя вызывать спецов с реанимобилем на повод к вызову “второй инсульт, перекосило и проблемы с речью”?

Для сведения: героев-организаторов надо знать в лицо.

И это все о нем, и это.

Только у меня разрыв шаблона?

Доколе?

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Ну почему, ну почему у нас сапожник рассуждает о том, как печь пироги, а пирожник – о том, как тачать сапоги?

Почему опыт предшествующих естествоиспытателей (сапожников, пытавшихся печь пироги, и пирожников, пытавшихся тачать сапоги) никого не останавливает?

Почему наши естествоиспытатели норовят порассуждать о том, чего не разумеют?

Ну почему Бовт пытается писать о правовых проблемах медицины, не будучи ни вместе, ни поврозь ни врачом, ни юристом и не владея знаниями ни англо-американской, ни континентальной системы права и уж тем более юридической компаративистикой? И уже не первый раз этот чихуахуа с самомнением слона резвится не в своей посудной лавке .

Речь идет об эпохальной статье Вылечить или сесть? К чему ведет криминализация врачебных ошибок.

Про исторически-истерические аналогии опустим – это несерьезно. Как и про еврейство врачей. И про непонимание разницы медицины и здравоохранения.

Все это – лишь авторская подводка: Нищета нашей медицины будет и дальше провоцировать умножение числа врачебных ошибок и случаев халатности.

О как! То есть не будь в нашей медицине (сиречь: в здравоохранении) нищеты, не было бы ни того, ни другого. И это предлагается считать аксиомой! То есть утверждением, не требующим доказательств. Несмотря на их очевидную необходимость. Ибо – сомнения!

Очевидно и другое: ни врачебных ошибок, ни халатности врачей право не знает. И закон тоже. И юристы – в знающем большинстве.

Остаются – недоучки от юриспруденции, врачи и журналисты. Значит ли это, что именно им предназначал свою статью автор?

Сомнительно и утверждение автора, что в других странах отдают на откуп профессиональным сообществам (а именно определение, правильно ли действовал врач в спорной ситуации). То, что в других странах существует другой механизм экспертной оценки действий врача (например, the test for negligence – в столь любимом автором англо-американском правосудии), ему не известно. Да и само понятие negligence (небрежность и неосторожность в одном флаконе) в значении “халатность” – это частый глюк перевода, не более.

И уж если про Америку: там врач – не тут (вспоминая черномырдинизмы). В Америке врач – субъект гражданской ответственности: сам и лицензирует свою деятельность, и страхует связанные с нею риски, и т.д. Отсюда – и кажущиеся акценты.

И суд там – не разделенный, как у нас. А потому – рассматривает дело в целом. И криминал, и не криминал. И квалификацию дает единую: и – и, или – или. И – в интересах пострадавшего. Пациента то есть. Которому нужна не посадка врача, а средства на восстановление качества жизни. От плодов рук врача.

Еще раз: от плодов рук врача. Ибо врач не в ответе за то, что ему недоступно. Не в ответе и за состояние медицины. Только – по делам его. А не как у нас: “А если б он вез патроны…?”

А то, что Случаев уголовного преследования врачей — считанные единицы в год, это следствие того, что история медицинской юриспруденции ТАМ – ооой какая длинная! И прецедентов – целые тома! Которые используются в процессах. Порой – веками.

Автора статьи адресую всего лишь к одному источнику (а их – тысячи, если не миллионы): P.D.Skegg. Law, Ethics, and Medicine. Studies in Medical Law. Clarendon Press. Oxford. 1984 – просто из интереса, можно полюбопытствовать, на каждой странице – в среднем по десятку ссылок на процессы прошлого. Немудрено, что к нашему времени они подошли с фундаментальной базой прецедентов.

Автор пишет: Чтобы возбудить такое дело, нужно, чтобы врач: а) сознательно пренебрегал своими обязанностями, б) отказался следовать прописанным протоколам лечения, в) оставил бы пациента без лечения, г) действовал заведомо безграмотно (что должны определить специалисты-медики). Опять же – правда наполовину, возможно, снова в силу трудностей перевода. Это – не “все или ничего”, это “или – или”. Трудно предположить, например, чтобы врач одновременно сознательно пренебрегал своими обязанностями и действовал заведомо безграмотно. В действительности, список прегрешений врача куда более обширен, более детализирован и более связан условиями и обстоятельствами, как это все закреплено совокупностью релевантных прецедентов по каждому виду врачебных правонарушений.

Еще раз: правонарушений. Не собственно врачебных ошибок. Врачебные ошибки для права и правосудия прозрачны – до тех пор, пока и если не представляют собой нарушение права. В ряду таковых в силу malpractice и/или misconduct.

Бездумная репродукция утверждений Нацмедпалатмейстера, что Непреднамеренная врачебная ошибка практически выведена из сферы уголовного преследования, тоже не делает чести автору. Как можно совершить ошибку ПРЕДНАМЕРЕННО? Ну хотя бы стоило задумываться, чтобы не увязнуть в очевидных глупостях. А знает ли автор случаи преднамеренной активности врачей-убивцев?

Короче, на этом поле автор не стяжает славы, а токмо позор и унижение от презрения сведущих людей. И думающих. Каковых, правда, единицы в поле зрения.

От прочтения этого поста, надеюсь, их прибавится.

Этакая корпоративная собачка Павлова

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Дело доктора Мисюриной живет и побеждает:

СК: в Калининграде и.о. главврача роддома пожалела дорогой препарат для реанимации младенца, ребёнок умер

Главный врач роддома не разрешила спасать новорожденного. Она мотивировала решение высокой ценой необходимого препарата. Идет следствие

Источник: Погибший в роддоме №4 младенец появился на свет недоношенным

История с “убитым врачами младенцем” имеет сразу несколько странностей

Рошаль защищает врача калининградского роддома, где погиб новорожденный. «Все не так просто», считает врач

Возбуждено уголовное дело по факту убийства новорожденного в родильном доме Калининградской области

СК объяснил статью об убийстве в деле и.о. главы роддома в Калининграде. В действиях руководителя учреждения обнаружили признаки особо тяжкого преступления. В СК утверждают, что ребенку в организм ввели яд

КАЛИНИНГРАДСКОМУ ВРАЧУ ВМЕНИЛИ УБИЙСТВО НОВОРОЖДЕННОГО. ГЛАВНОЕ

На грани жизни: врача обвиняют в смерти недоношенного малыша. Неонатолог Элина Сушкевич пыталась спасти младенца с экстремальным весом, теперь ее будут судить за предумышленное убийство

Дело врачей по-калининградски. Новый поворот в деле о смерти новорожденного

Состав для врача: как отличить убийство от ошибки медика. Осенью прошлого года в роддоме Калининграда умер недоношенный ребенок. Врачей, которые оказывали последнюю помощь младенцу, обвинили по не совсем традиционной статье для таких случаев – «Умышленное убийство». В уголовных разбирательствах по таким составам одно из основных доказательств – результаты судмедэкспертизы. Пока её проводят на базе Минздрава, но сейчас законодатели предлагают передать эти полномочия СКР. Эксперты отмечают, что это ужесточит контроль за так называемыми врачебными ошибками и приведет к всплеску уголовных дел. Эксперты о «нетипичной статье» и странной находке

За смерть ребенка врачам грозит «убойная» статья. Медицинское сообщество развернуло кампанию солидарности с врачами калининградского роддома, подозреваемых в умышленном убийстве младенца. После того, как СК предъявил им обвинение, в защиту коллег выступили профсоюз и известные доктора, например,  Леонид Рошаль. В то же время и мать погибшего ребенка, и следователи уверены в виновности докторов. Произошедшее – убийство, халатность или несчастный случай?

И пошел пиар…

Дмитрий Морозов: калининградское расследование подчеркнуло необходимость укрепления профассоциаций

Калининградский профсоюз медиков возмущен действиями Следкома и просит перестать «кошмарить» врачей

Профсоюз работников здравоохранения Москвы готов подключиться к экспертизе по делу Элины Сушкевич

РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО НЕОНАТОЛОГОВ ГОТОВО ПРОВЕСТИ СВОЮ ЭКСПЕРТИЗУ ПО ДЕЛУ ЭЛИНЫ СУШКЕВИЧ

Главврачи больниц Москвы выступили в поддержку обвиненной в убийстве ребенка Элины Сушкевич. Это второй случай, когда главы больниц массово поддержали врача, обвиненного в убийстве пациента. Ранее они вступались за Елену Мисюрину

… с демонстративным поведением непричастных

Московский онколог Михаил Ласков на своей странице в 30 июня прокомментировал инцидент со смертью глубоко недоношенного новорожденного, имевший место в Калининградском роддоме

«Надо завязывать с этой профессией». В Калининграде предъявлено обвинение в предумышленном убийстве недоношенного младенца и.о. главного врача роддома номер четыре Елене Беловой и реаниматологу-неонатологу Регионального перинатального центра Элине Сушкевич. Медицинское сообщество встало на защиту коллег, настаивая на том, что дело – сфабриковано. Катерина Гордеева о том, что не так с версией очередного «дела врачей», которую обнародовал СК

Итак, что мы имеем?

Мы имеем:

–  клиническую ситуацию, выпавшую из сугубо медицинского поля;

– невесть чью и невесть откуда исходящую волю дать укорот медицине;

– неадекватный законодательный и правоприменительный инструментарий.

У нас есть рошалиада и стопицот желающих сплясать на костях причастных.

У нас есть  цепные псы медиа, до неузнаваемости трансформирующие действительность в русле и в угоду.

У нас есть руководствующиеся своими интересами силовые и околовластные группировки, которым – так совпало! – выгодно эксплуатнуть дискурс.

А чего у нас нет?

А нет у нас всего необходимого для оценки клинической ситуации правовыми средствами.

У нас нет узаконенной меры справедливости для правовой оценки факта в треугольнике медицина – патология – организм.

У нас – как и у всех постсоветских – нет правомерного начала и правосудного итога каждого отдельного момента истории, в которую не попадает, а в которой единственно живет, существует медицина.

У нас нет механизма конвертации клинической данности в правовую.

У нас нет банального понимания, что закон – лишь форма выражения права, но не абсолют справедливости. Закон бывает и неправовым. И сейчас – отнюдь не редко. Закон может ошибаться, право – никогда. У нас для медицины – закон, но не право.

И суд может ошибаться. Или действовать в плену шаблонов, клише – по советскому образцу. Наш судебный прецедент – не зарубежный, ему точно не светит устоять в веках. У нас судебное постановление – ну совсем не соломоново решение. Наш суд – ради сиюминутной формальности, а не ради торжества справедливости на перспективу. Правый суд – пока не наш метод.

И правоохранители у нас такие правоохранители. У них процесс – ради процесса. Процессуально-правовые инструменты – лишь для обслуживания процесса в понимании правоохранителей, и в их интересах – по службе или корысти.

А нынешнее состояние нашего общества позволяет и закону, и суду, и правоохранителям быть такими, как они есть. “Не мы такие, жизнь такая”, а мы-то – белые и пушистые. Но – лишь до поры. Как только кого-то что-то задело, мы – вроде как против несправедливости – норовим обозначить свое весомое мнение.

Мнение по факту. Не по проблеме. По проблеме желающих высказаться – почти нет. Экспертов по факту – легионы. Ведь мнение по факту не требует понимания проблемы, знаний, обоснований – достаточно суждения. Предположения. Догадки. На основе всего лишь голословных утверждений.

А СМИ раздувает эти голословные “ничто” в качестве значимых “нечто”, да еще в интерпретации журналистов – с их клише: “халатность врача”, “врачи-убийцы” и пр.

И мы получаем негодный эффект испорченного эхо…

Как видим, дело отнюдь не в частностях, будь то дело доктора Мисюриной или нынешняя калининградская эпопея.

Дело – в приятии компетентности. Обществом и государством.

Вопрос лишь в том, в состоянии ли общество и государство выработать стойкий положительный рефлекс на компетентность.

Если вообще оно им надо.

Что значит за деревьями леса не видеть

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Группа экспертов приготовила для Комитета гражданских инициатив проект будущей системы охраны здоровья в России. Они согласились, что наилучшей была бы система бюджетного финансирования. Аргументы: страховые организации оказались всего лишь частными посредниками, которые общественными деньгами оплачивают работу принадлежащих обществу медицинских организаций. ОМС не работает как страховая система.

Деятельность системы здравоохранения зависит не только от того, как собираются и распределяются деньги, но и от структуры и функций системы.

Эффективность затрат в связи с централизованными решениями очень невелика. 

Отказ от системы финансирования через ОМС не принципиален. Нужна реформа системы здравоохранения на научных основаниях. И, конечно, увеличение финансирования здравоохранения.

Деньги ОМС – лишь вариант налога. Отказ от страховой медицины не решит проблем здравоохранения

Нет, ну я бы понял, будь это самоуверенный юнец с современной ныне претензией на всезнание, но профессор, и кохрановец, и диссернетовец, и т.д., и т.п., вездесущий отныне и вовеки Власов наш Василий Викторович.

Как-то не вяжется масштаб поднимаемой проблемы с авторской постановкой оной.

Начнем с простого.

Только у меня возникает когнитивный диссонанс между “…проект будущей системы охраны здоровья…” и “система бюджетного финансирования”?

Так система охраны здоровья или система бюджетного финансирования (и здравоохранения или все же охраны здоровья)?

Здравоохранение – это функция государства. Финансовая функция, прежде всего. Как бы очень социального государства. Нареченного так Конституцией.

Охрана здоровья – это одноименная фактическая деятельность в обществе. Включая медицинскую. В интересах этого самого общества. Каждого из его членов и всех вместе.

Если “система охраны здоровья”, то почему – мерой финансирования? Организация охраны здоровья – это одно, а организация финансирования – охраны ли здоровья или здравоохранения – это другое.

При покупке помидоров на рынке никто не сообразит помидоры мерить рублями или рубли – помидорами. Или попугаями (уж кому – чем).

Никому не интересно и мнение администрации рынка, что она думает по тому и другому поводу. Или про измерение того и другого в интегральных попугаях.

А давно ли медицинские организации стали принадлежать обществу? Или это какие-то другие медицинские организации – которые не учреждения здравоохранения и не государственные?

И вообще, как это – принадлежащие обществу медицинские организации? Всем то есть? Этакий медицинский колхоз? Так вроде времена уже не те, не?

А затраты, эффективность которых очень невелика в связи с централизованными решениями, они тоже измеряются в интегральных попугаях? Или в финансовой плоскости? Или – не к ночи будь помянуто – в медицинской?

Автор даже не счел имеющими хотя бы какое-то значение такие вопросы – он их просто не заметил.

Иначе чем объяснить рефрен:  мол, отказ от СИСТЕМЫ ФИНАНСИРОВАНИЯ через ОМС не принципиален, и нужна реформа СИСТЕМЫ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ (на этот раз), да еще на научных основаниях?

Действительно, отказ от системы финансирования [ЗДРАВООХРАНЕНИЯ] через ОМС не принципиален. Что советско-бюджетное, что квази-медстраховское распределительное финансирование чиновного спрута государственного здравоохранения – не важно. И то, и другое – не то, что надо (или, точнее, то, что не надо). Нужен механизм финансирования охраны здоровья в обществе, а не манипулирования денежными потоками в механизме государства.

Нужна реформа системы здравоохранения. Нужна. Но лишь с единственной целью. Чтобы вместо системы здравоохранения в государстве создать модель охраны здоровья в обществе.

А вот насчет “и, конечно, увеличение финансирования здравоохранения” – не факт. Будь охрана здоровья и ее финансирование организованы так, как, например, в Германии, возможно, и нынешних взносов с лихвой хватило бы на эти нужды.

Достаток не у того, кто много загребает, а у того, кто умеет рачительно распорядиться имеющимся.

А вот с рачительностью у нас – напряг. Точнее: у нашего государства с нашими деньгами.

Еще точнее: с нашими деньгами, которые через обязательные платежи поступают в собственность (собственность, Карл!) государства. Это не “общественные деньги”, о которых упоминает автор статьи со ссылкой на проект Группы экспертов для Комитета гражданских инициатив. Нет таких денег. Это – деньги государственные. И остаются у нас таковыми, пока в порядке товарообмена не переходят к поставщикам медицинских услуг. Напрямую. Из казны.

И, если поставщиками услуг являются учреждения здравоохранения, то происходит круговорот денег между разными карманами государства. Даже если эти деньги ухаются в бездну, собственности они не меняют. Если же деньги поступают в частные клиники (пусть и через ОМС), то даже копеечные мелочи с переменой собственности на них рассматриваются через лупу потенциального посягательства на государственную казну. При этом и в том, и в другом случае исследуется финансовая сторона дела, а что там с пациентом – не суть. Бюджетная эффективность здравоохранения для государства важнее эффективности охраны здоровья в обществе.

Между тем эффективность охраны здоровья зависит не столько от того, как собираются деньги, сколько от того, какую ценность создает (какую пользу приносит, etc.) каждый собранный рубль. И перераспределение этих денег в бюджетном механизме – лишь технический этап. Которым дело не ограничивается.

Ведь охрана здоровья происходит не в государстве, а в обществе. И не по правилам бюджетного процесса, а по правилам гражданского оборота. Это государство приходит в общество с деньгами, а не наоборот. На минуточку: с деньгами, собранными в обществе и предназначенными для общества, хотя бы и поступающими в государевы закрома. И ту самую ценность создают (пользу приносят) эти деньги в обществе, а не в государстве.

Поэтому мерой эффективности охраны здоровья в обществе, а не мерой эффективности здравоохранения в государстве единственно и может оцениваться организующая деятельность этого самого государства.

Иначе – грош ему цена в базарный день.

И никаких “научных оснований” более.

Мартышка и очки

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Следственный комитет определился с «медицинскими» статьями, которыми предлагается дополнить Уголовный кодекс РФ. Проект федерального закона был представлен на независимую антикоррупционную экспертизу 20 июня, однако через несколько часов был удален.

Следственный комитет назвал санкции по «медицинским» статьям УК РФ

Следственный комитет России представил поправки к Уголовному кодексу в виде отдельных статей за врачебные ошибки и ненадлежащую медицинскую помощь. Максимальный срок, предусмотренный за летальный исход, предлагается установить на уровне шести лет лишения свободы. Это жестче, чем по ст.109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности), предполагающей заключение на четыре года. Большинство врачей, вину которых удалось доказать, сейчас судят именно по 109-й статье. Через несколько часов законопроект был удален.

UPD: В ведомстве уверяют, что законопроект оказался на федеральном портале «из-за технической ошибки», и обещают, что он будет другим.

СК ОПУБЛИКОВАЛ ПРОЕКТ СТАТЕЙ УК РФ ЗА ВРАЧЕБНЫЕ ОШИБКИ: РАЗБОР VADEMECUM

Старая муха самоотверженно билась башкой о стекло. Наверно, часа полтора. Отлетала назад, разворачивалась и, свирепо жужжа, бесстрашно шла на таран. По другую сторону окна, там сидела молодая, зеленая еще муха и полтора часа, затаив дыхание, глядела на то, что делает старая. Правда, молодая никак не могла взять в толк, зачем пробивать головой стекло, когда рядом открыто окно настежь. Два часа героически сражалась старая муха. Уже стекло вроде дрогнуло, но и муха упала без сил. По пластунски добралась до открытого окна, перевалилась на карниз, где и раскинулась, дергая лапками. Молодая муха подбежала и робко спросила: – Простите, что отрываю, если не секрет, зачем биться головой о стекло, когда рядом открыто? Старая муха ответила, еле двигая челюстями: – Глупая ты. Оттого что молодая. В открытое окно любой дурак вылететь может. Ну а радости-то? Влетел, вылетел, влетел, вылетел. Разве живем ради этого? А вот ты поработай своей головой, пока не распухнет, пока пол с потолком не сольется! И когда жужжать уже нечем, вот тут и ползешь туда, где открыто. Если б ты знала, как мне сейчас хорошо! Молодая муха старалась не смотреть на распухшую голову старой, а та продолжала: – Мой папа всю жизнь бился головой о стекло. Мама покойная билась. И мне завещали: только преодолевая трудности, почувствуешь себя человеком! Поняла? Вон окно, начинай!

Да-а-а уж, не мешки ворочать!

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Касаясь страхования профессиональной ответственности врача (Ассоциация хирургов сейчас проводит опрос среди медиков), Дмитрий Морозов выразил свое отношение к этому вопросу: «Конечно, положительно. Но кого страховать, когда я не субъект права?». В нынешних реалиях, уверен глава комитета, нужно укреплять профессиональные корпорации, увеличивать в них взносы и создавать юридические службы.

«Мы идем в этом направлении – к врачу как субъекту права. Пусть и медленно, но сделать это моментально невозможно. Мы сегодня не можем всем врачам раздать лицензию по многим причинам, а многие до нее и не дотянут», – сказал он.

Дмитрий Морозов выразил убежденность, что надо наводить порядок в этой сфере: «Врачебная ошибка нигде в мире не судится. Взаимоотношения врача и пациента лежат в плоскости гражданского права, никого за это не судят.

В Госдуме пройдет «круглый стол» о профессиональных и юридических рисках в хирургии

«С каждым годом количество гражданских исков увеличивается минимум на 15%. На самом деле это очень большой объем, особенно учитывая, что у нас в России всего 600 тысяч врачей и что это данные только по коммерческим клиникам, и только по делам, связанным с законом о защите прав потребителей. А ведь есть еще и уголовная практика, где каждое дело, как правило, тоже сопровождается гражданским иском», – уточнил Александр Аронов.

Из 100 претензий, предъявляемых клиникам, до судов доходит десятая часть. Остальные удовлетворяются в досудебном порядке. В 26% случаев гражданские дела о защите прав потребителей в сфере медицинских услуг сопровождались регрессным требованием клиники к врачу. По мнению эксперта, растущий поток исков со стороны пациентов, а также регрессные иски к сотрудникам ставят вопрос о введении обязательного страхования профессиональной ответственности врачей.

Количество гражданских исков к клиникам растет на 15% в год

Замечательный у нас законотворец! Он творчески подходит к своему делу. Вот Ассоциация хирургов сейчас проводит опрос среди медиков, и он искренне пытается использовать его результаты для обоснования необходимости страхования их профессиональной ответственности.

Человек всерьез задается вопросом: “Ну кого страховать, когда я не субъект права?” Вот так: правду – маткой!

Не беда, что страхуют не КОГО, а ЧТО. Не беда, что он, хотя и тадепут, но тоже когда-то родился, когда-то женился, возможно даже детей родил, когда-то умудрился университет закончить, и даже доктором наук стать, а потом – профессором. Не беда, что все это – в качестве гражданина, то есть субъекта права.

Его это не останавливает – лихого борца за правду. Сказал, что – не субъект, значит – не субъект. Он только идет в этом направлении. Оказывается – вместе с кем-то, с собирательным “мы”.

“Пусть и медленно, но сделать это моментально невозможно”. Ну да, зачем спешить? Рано или поздно это свершится!

Это “Мы сегодня не можем всем врачам раздать лицензию по многим причинам», а завтра эти причины сами собой рассосутся, “Россия вспрянет ото сна”, врачи вмиг олицензятся, застрахуются – и будет всем счастье!

А что там до врачебной ошибки, то она и вправду “нигде в мире не судится”. Как тот самый Джон Неуловимый – неуловимый потому, что никому не нужен. Потому что всюду врачей судят за правонарушение, а не за измышления в медицинском видении права. За правонарушения уголовные (преступления) – всюду, если имеется соответствующий состав. А там, где “Взаимоотношения врача и пациента лежат в плоскости гражданского права” – врача судят и за гражданское правонарушение. В противном случае – тоже судят, но не врача, а его работодателя или иного субъекта, кто несет ответственность за действия врача, с которым он связан соответствующими отношениями.

Все определяется не тем, что “врач – не субъект права” в понимании г-на Морозова и иже с ним, а тем, является ли врач хозяйствующим субъектом. Если нет – он несет только персональную (уголовную) ответственность за свои действия, а имущественную ответственность за эти его действия принимает кто-то другой (работодатель, как у нас). Если да, то, следовательно, работодателя у него нет, и он сам оказывает услуги, получает соответствующие разрешения (лицензии) и извлекает доходы, несет связанные со своей деятельностью риски и сам же их страхует. Короче, ИП в российском эквиваленте.

И никак иначе. Как бы обратного не хотелось думцу Дмитрию Морозову .

Что же до юриста Александра Аронова, который хочет продемонстрировать, что шибко в теме, ему достаточно просто заглянуть в Гражданский кодекс РФ, как-то в ст.402 и ст.1068 (про договорную и внедоговорную ответственность работодателя), а затем осилить главу про страхование, чтобы получить инсайт, что Чебурашки (сиречь: профессиональной ответственности) там нет. Все есть: Чебуреки, Чебоксары (в смысле гражданская ответственность – договорная, внедоговорная…), а Чебурашки – нет как нет!

И возможность регрессного иска никак не порождает оную (в смысле профессиональную ответственность) и ее страхование.

Если истина не совпадает с ее мнением – тем хуже для истины.

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

Процент оклада в зарплате сотрудников сферы здравоохранения в российских регионах вырос на 20–25%. Жалоб на зарплату в отрасли в последние два-три года не было, заявила 5 июня глава Минздрава РФ Вероника Скворцова.

По словам министра, процент оклада внутри зарплаты медработников составлял от 20 до 30%. В настоящее время, по рекомендации ведомства, этот показатель повысили до 50–55%. «За последние 2–3 года, вы можете посмотреть сами, поднять прессу, жалоб у нас на зарплату не было в отрасли», — цитирует Скворцову.

Скворцова отметила отсутствие жалоб на зарплату в здравоохранении

Скворцова отметила, что, согласно докладу Росстата, прирост зарплат медработников составил 26% за 2018 год.

Согласно данным СП, только 68,9% бюджетных средств было освоено. В частности, в 50 из 85 субъектах РФ не обеспечено повышение средней заработной платы среднего и младшего персонала медработников.

Скворцова назвала ошибкой интерпретацию данных Счетной палаты о зарплатах врачей. Ранее ведомство отметило низкий уровень исполнения бюджета Минздравом в 2018 году

Минздрав ссылается на «допустимую погрешность» в 5%, однако в нормативных актах такой нормы нет, указывают в Счетной палате. «Основные направления бюджетной политики на 2015 и плановый период 2016 и 2017 годов» действительно допускали, что если вы используете не фактические, а прогнозные размеры зарплат, то можете ошибаться в пределах 5%. Это была рекомендательная норма. Ее применение в сегодняшней ситуации необоснованно. К тому же, «Основные направления бюджетной политики», которые утверждает Правительство России, не могут изменять критерии исполнения указа Президента России, отмечается в сообщении.

Счетная палата предполагает, что отчасти указ выполняли формально – за счет сокращения младшего медицинского персонала. «Из официальной статистики мы видим, что средние зарплаты медицинских работников в 2018 г. росли одновременно с сокращением числа таких работников. Так, численность младшего медицинского персонала сократилось на 137 тыс. человек за год, это больше 32% по России», – привели данные аудиторы. 

Счетная палата развенчала уверенность Вероники Скворцовой в высоких зарплатах медиков. СП РФ привела данные, подтверждающие, что к 2018 г. зарплаты ни одной из категорий медицинских работников не удалось довести до уровня, предписанного в майском указе президента от 2012 г.

В Счетной палате считают необоснованным то, что глава Минздрава Вероника Скворцова, говоря про доклад Счетной палаты, указала на допустимую погрешность в 5%. «С учетом этих критериев по врачам все 85 регионов выполнили, по среднему персоналу все 85 выполнили и по младшему медицинскому персоналу 4 региона имеют отклонения от 5 до 10%», — отмечала она. 

В ведомстве отметили, что такой нормы нет. Погрешность в 5% допустима только при использовании прогнозных размеров зарплат и эта норма носит рекомендательный характер, подчеркнули в ведомстве. Помимо этого, «Основные направления бюджетной политики» не могут влиять на исполнение критериев президентского указа, отметила Счетная палата. 

В прошлом году зарплаты медицинских работников выросли за счет сокращения младшего персонала, предположило ведомство. Оно привело официальную статистику, согласно которой рост зарплат произошел на фоне сокращений. 

Счетная палата заявила об отсутствии ошибок в докладе о зарплатах медработников

Творение законодателей из числа атлетов, клоунов и прочих партейцев

Dr. Aleksey V. Tikhomirov

На публичное обсуждение и антикоррупционную экспертизу вынесены поправки в Кодекс РФ об административных правонарушениях, предусматривающие ответственность должностных лиц медорганизаций за несоответствие оказываемой медицинской помощи критериям оценки качества, а региональных чиновников – за отсутствие условий для обеспечения ее качества и доступности. В Минздраве считают, что это позволит обеспечить оказание медицинскими работниками качественной медицинской помощи на основе клинических рекомендаций.

Главврача не накажут за некачественную медпомощь, если он не получил запрошенных денег на эти цели

А ничего, что в Законе об основах про качество и безопасность ничего – только про контроль того и другого?

А ничего, что в суд пациенты обращаются – не про качество, а про вред?

А ничего, что причинение вреда здоровью пациента – не про неполучение главврачом запрошенных денег на оказание медпомощи?